Я родилась в Сибири. Мама родила меня и умерла, а папа без ног вернулся с войны и тоже быстро умер. Я осталась сиротой. Мой старший брат работал прокурором в Ленинграде и забрал меня жить к себе.
Теща его была очень деловая, это она меня всему научила — и вязать, и шить, и стирать. и готовить. Я все умею. Не хвастаюсь, но так и есть. А еще она научила меня красиво одеваться. Сейчас я хоть и старуха, а наряжаться все равно люблю. В Ленинграде все-таки 30 лет прожила.
Я очень Ленинград люблю, очень! Поцелуйте его от меня. В белые ночи мы всегда гуляли по Неве. По реке гуляем, песни поем, гармошка с нами. Так весело было! Молодость я хорошо провела.
В институте меня отправили на практику — лес заготавливать. Я была десятницей, лес считала. Тракторист был выпивший, стал толкать бревна, и на меня одно покатилось. Хорошо, что девочки заметили и закричали, иначе меня бы убило, а так только ногу пополам сломало.
Замуж я вышла очень рано, бросила Ленинградский торговый институт. Мы поженились, а муж, оказывается, туберкулезом болел. Я дочку родила, а он и умер сразу. Потом я второй раз вышла замуж. Этот парень был простым рабочим с Севера, со станции Лельма. Брат мой умер уже тогда, и мы с мужем уехали в эти края. Недалеко от Няндомы домик купили. А дочь осталась в Ленинграде с бабушкой.
Фото: Мария Ионова-Грибина для ТД
Коршунова Валентина Ивановна
С мужем мы прожили 30 лет. Он хоть и поддавал, но все по хозяйству делал, помогал. А еще б***овал сильно. На ферме работал, и каких только у него баб не было. А когда выпьет, дрался. Сижу, читаю, а он подскочит и ударит меня по голове. Вся голова пробита. Слава богу, ребят у меня от него не было. Я, когда лес заготовляла, простудила ноги и беременеть перестала.
Вот чужие придут в дом, он всякому поможет, поговорит, выслушает. А своих ненавидел. Но я терпела. Все говорили: «Валя, ну что ты терпишь». А у меня вот такой характер — мне всех жалко. Я же сама сиротой росла, и меня все жалели.
Потом он умер, я осталась одна совсем. Дом печью топится, я пошла за дровами и на крыльце упала. Сломала плечо, ногу и нос. Хорошо, доярки мимо шли и услышали, как я кричу. Потом я лежала в больнице, а потом вот сюда попала.
Моя внучка училась в Петербурге, замуж вышла за американца и уехала с ним в Америку. И дочь уехала с ними. И теперь мы без связи, я не знаю, где они, они не знают, где я. Дочь мою зовут Оля Фадеева, она 1958 года рождения. Я писала письма ей, но ответа нет.
Здесь я живу в комнате с Тамарушкой, она эпилептик. Она со мной очень спокойная, потому что я с ней умею разговаривать правильно. А так я ни с кем не общаюсь больше. У нас все бабки сидят, кто ни пройдет мимо, — они всех осуждают. Я не люблю этого.
Не нужен никакой Достоевский. Достаточно обычного добросовестного журналиста с обычным (не ЕГЭ) средним образованием, который просто без ошибок запишет историю русского человека.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}